Ставшее какой-то «притчей во языцех» «Слово пацана» я лично не смотрел и не собираюсь. Во-первых, потому, что наслушался аутентичных «слов пацана» в эпоху их повсеместного использования и знаю их истинную цену, каковая в большинстве случаев равнялась грошу в базарный день. А во-вторых, потому, что сами гопники, как явление, мне глубоко омерзительны. Как и прочие индивидуумы, не желающие жить по совести.
И никакие аргументы про «мастерски сделанный сериал» меня не убедят. Пусть он хоть сто раз мастерски снят! Равно, как и репутация режиссёра Жоры Крыжовникова. Кстати, почему Жоры? Взрослый же человек вроде! Впрочем, не суть.
Суть же в том, что некоторые умудряются углядеть в жизненных путях подобных персонажей драмы настолько глубокие, что непременно считают их достойными воплощения на экране. Мол, это исключительные обстоятельства толкнули на преступный путь! Прямо Раскольников каждый второй!
А вот мне лично внутренняя драма персонажа, решившего вступить на преступный путь, глубоко безразлична (кроме Раскольникова с Робином Гудом). Многие удивятся, но я, к примеру, не испытываю восторга от фильма «Крёстный отец» вместе с литературным первоисточником (кстати, достаточно пресным стилистически творением). И «Острыми козырьками» вкупе с «Кланом Сопрано» и «Бумером» я не восторгался. Неинтересны они мне. Что, простите, интересного в желании плевать на человеческие жизни и идти по трупам ради «нескольких паршивых долларов»?
И это не отсутствие вкуса или неумение понимать «глубокое кино». Есть вполне разумное объяснение моей позиции из области искусствоведения. И сформулировано оно давно. Суть его в том, что персонаж должен вызывать сочувствие у зрителя (читателя). Другими словами, ты, смотря кино (читая книгу), хоть в какой-то степени главному герою сопереживать и даже ставить себя на его место с последующим выводом о том, что поступил бы там, на его месте, примерно так же. Умные люди даже набор типов личностей в своё время сделали, под которые хорошему автору следовало бы создавать своих персонажей, если он хочет вызвать у публики сопереживание. В общем, отклик во многих, по идее, должны найти: «Неудачник», «Наш сосед», «Падшая душа», «Супермен» и «Талантливый негодяй». В случае с последним ещё говорят про «Отрицательное обаяние». Неплохо на эту тему высказались Стругацкие в «Хромой судьбе»: «Вообще-то положительному герою в наши либеральные времена разрешается иметь многие недостатки. Ему даже пьяницей дозволяется быть и даже, чёрт подери, стянуть плохо лежащее (бескорыстно, разумеется). Он может быть плохим семьянином, разгильдяем и неумехой, он может быть человеком совершенно легкомысленным и поверхностным. Одно запрещено положительному герою: практическая мизантропия».
Лично я считаю, что даже «отрицательное обаяние» необходимо заслужить и достойны его в основном, отрицательные комедийные персонажи, типа Волка из «Ну, погоди!» или Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря». Рекордсменом же в этом плане я считаю Хрюшу из «Спокойной ночи, малыши!». Прочим – извините!
Теперь о причинах. Я прекрасно помню, как выглядели настоящие гопники. Кстати, слово «гопник», если кто не знает, появилось под конец XIX века, когда в Санкт-Петербурге на Лиговском проспекте было организовано Государственное общество призора (ГОП), в котором селили беспризорных детей и подростков, занимавшихся мелким грабежом и хулиганством. После революции государственное общество призора превратилось в Государственное общежитие пролетариата. Вскоре о ГОП знали все жители Петербурга. «Вы что, на Лиговке живете?» — так стали говорить в адрес грубых или невоспитанных граждан. Благодаря аббревиатуре ГОП и образовалось слово гопник. Кстати, в Ленинграде я настоящих гопников и повидал.
В Нальчике же, по большому счёту, даже в «лихие девяностые» гопников в киношном понимании не было. Я имею в виду, что бандами эти стайки подростков назвать ну никак нельзя. В лучшем случае это была обычная шпана. Впрочем, и от неё до такой степени не было отбоя, что она воспринималась чем-то вроде неотъемлемого элемента пейзажа, вроде сугробов зимой или зелени летом. Даже обычный поход от нашего двора с улицы Байсултанова до Дворца пионеров был сопряжён с риском минимум двух дворовых драк. Ведь дворы были полны народу, потому что интернета тогда не было и дома никто не отсиживался, а следовательно, каждый чужак был на виду. Ну, а чужака, святое дело, необходимо ставить на место и показывать, кто тут хозяин, особенно, если дело было на территории другой школы. Как правило, местные «старшаки» отлавливали такого пилигрима и заставляли драться с кем-то помладше. Меня спасало только то, что мой отец был одним из первых в городе «подвальных каратистов» и очень долго и больно учил меня драться. Впрочем, спасало далеко не всегда, потому как даже в случае твоей победы живым гостя старались не выпускать. Тем более, что репутация бойца могла и плохую службу сыграть, потому что вызывала желание стравить с кем-нибудь именно тебя, иначе что за интерес? Так что бойцам доставалось ещё почаще других. Помимо этого, в Нальчик частенько наезжали «гастролёры» из сёл и пригородов. Прибыв, они трясли всех встречных и поперечных на предмет добычи в виде денег, часов и предметов одежды. Могли, например, снять туфли. Некоторые даже предлагали взамен свои, делая при этом благородный вид. Вот и всё «слово пацана», как говорится.
Особенно криминальными считались Искож, Вольный аул и вся часть от проспекта Шогенцукова (тогда улицы Республиканская) до реки. Оттуда частенько наведывались компании любителей пошарить по чужим карманам. Я прекрасно помню, как в студенчестве после стычки с такой мне пришлось ехать в больницу, чтобы проверить кровь на ВИЧ и туберкулёз: в пылу потасовки я повредил костяшки на кулаке о зуб одного из таких персонажей. В подъездах тоже было опасно, особенно зимой, когда туда забредали целые компании шпаны, чтобы погреться, так что путь домой тоже частенько превращался в неприятное приключение, а кодовых замков на дверях, сами понимаете, не было.
Так вот: даже при том, что до персонажей «Слова пацана» этим пэтэушникам было далеко, я никогда не заинтересуюсь подробностями их биографии и мне совершенно всё равно, что привело их на преступный путь. Любителям поспорить советую почитать настоящую историю даже не казанской банды «Тяп-Ляп», а тех же «Острых козырьков», а главное - представить себя на месте их жертв. Уверяю вас – вам станет сначала страшно, потом – мерзко. И вообще: вор, как сказал Жеглов, должен сидеть в тюрьме! Поэтому: какая разница, что двигало тем или иным правонарушителем, если он преступник? Написал же Леонид Филатов про убийцу Пушкина Дантеса: «Как говорится, все течёт, любая память есть почёт, и потому на кой-нам чёрт - гадать, каким он был? Да нам плевать, каким он был, какую музыку любил, какого сорта кофий пил… Он Пушкина убил!».
