В Общественной палате Кабардино-Балкарии рассмотрели и обсудили проект федерального закона «О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации».
Заместитель председателя комиссии по социальной политике, здравоохранению и экологии кандидат юридических наук Расул Караев выделил положения законопроекта, ущемляющие конституционные права граждан на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ), на воспитание детей (ст. 38 Конституции РФ), неприкосновенность собственности (ст. 35 Конституции РФ), на жилище (ст. 40 Конституции РФ), свободу передвижения (ст. 27 Конституции РФ).
– Прежде всего это определения предлагаемых основных понятий, неопределённость которых означает концептуальную непригодность законопроекта в целом, – подчеркнул член палаты.
Помимо недостатков определений базовых понятий, которые неизбежно ведут к нарушениям прав и интересов граждан и семьи, члены ОП КБР отметили и другие положения, ущемляющие права.
Согласно законопроекту одним из оснований для применения мер профилактического воздействия является обращение граждан, которым стало известно о свершившемся факте семейно-бытового насилия, а также об угрозах его совершения в отношении лиц, находящихся в беспомощном или зависимом состоянии. При этом не учитывается возможное стремление заявителя опорочить, навредить другому лицу вследствие, например, неприязненных отношений между ними. Законопроект не содержит положений о необходимости и о порядке проверки информации о семейно-бытовом насилии.
При установлении факта насилия, порядок установления которого законопроект не предусматривает, полицией с согласия пострадавших незамедлительно выносится защитное предписание. Законопроект фактически исходит из презумпции вины лица, в отношении которого поступили сведения о насилии, предполагаемый нарушитель не имеет возможности представить свои возражения до выдачи предписания. Законопроект не предусматривает отмены предписания или сокращения срока его действия даже по заявлению пострадавших, например, в случае примирения. Обжаловать вынесение, продление срока действия предписания в вышестоящий орган может только нарушитель. Процедура и сроки рассмотрения такой жалобы не установлены. Судебное обжалование предписания не предусматривается, что нарушает конституционное право граждан на судебную защиту.
Законопроект устанавливает действия, которые могут быть запрещены нарушителю. Исходя из редакции законопроекта, могут быть запрещены как все указанные в них действия в совокупности, так и каждое из них отдельно. Одним из таких действий является запрет совершать семейно-бытовое насилие. Это представляется абсурдным, поскольку нет смысла запрещать то, что и так запрещено. С учётом же недостатков самого определения понятия «семейно-бытовое насилие» в законопроекте это может привести к произволу со стороны правоприменителей и нарушению прав граждан.
Запреты на общение с пострадавшими, в том числе по телефону, с использованием сети интернет, на попытки выяснять место пребывания пострадавших нарушают права граждан на частную жизнь, на общение, препятствуют их примирению. К тому же проконтролировать выполнение такого запрета в виде личного общения проблематично. Установление запретов возможно без согласия потерпевших.
В случае, если есть основания полагать, что вынесенное защитное предписание не обеспечивает безопасность и защиту пострадавших, должностное лицо органа внутренних дел вправе обратиться в суд за судебным защитным предписанием. Какие это основания, законопроект не указывает, следовательно, это могут быть основания, которые не содержатся в защитном предписании. Также не требуется согласия пострадавшего на обращение должностного лица органа внутренних дел в суд за судебным защитным предписанием, что нарушает конституционное право граждан на судебную защиту.
По мнению председателя комиссии по соблюдению законности, правам человека, противодействию коррупции и взаимодействию с ОНК Доти Бажева, недостатки законопроекта обусловлены отсутствием объективной необходимости в его принятии.
Член комиссии Ануся Целоусова проблемы семейно-бытового насилия видит в правоприменительной практике действующего законодательства. Но принятие законопроекта, по её мнению, может только ухудшить эту практику, так как его реализация возможна только на основании предположений и допущений, что является коррупционным фактором, означает произвол в отношении граждан и института семьи, вмешательство в частную жизнь граждан.
По результатам обсуждения члены палаты пришли к выводу о том, что этот законопроект неприемлем из-за того, что отсутствует объективная необходимость в отдельном регулировании профилактики семейно-бытового насилия.
