Екатерина М. считает себя независимым правозащитником, которому не нужно обращаться с жалобами в правоохранительные органы, так как у неё есть более эффективное и быстрое орудие воздействия на нарушенный порядок.
Она просто берёт в руки видеокамеру и снимает всё, что считает незаконным, а затем выкладывает ролик в интернете. Говорит, что после её презентаций многие продовольственные и промышленные товары как в торговых точках, так и на рынках остаются невостребованными или, иными словами, кто-то в очередной раз оказывается ею спасён от опасного фальсификата.
Между тем работа Екатерины оказалась небезопасной, хотя и бескорыстной. Женщина предстала перед законом как нарушитель общественного порядка, нанятая или даже подосланная исключительно для того, чтобы навредить успешному бизнесу. Последнее в качестве вины не выдвигалось, но об этом велась речь на имевших место двух судебных разбирательствах административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 20.1 КоАП, якобы допущенного Екатериной. Её признали виновной в хулиганских действиях, демонстрации неуважения к людям, противопоставлении себя обществу и назначили наказание в виде штрафа в 500 рублей. Вначале к такому решению пришёл мировой суд, затем районный, после чего женщина обратилась с жалобой в Верховный суд КБР, в которой она просила отменить постановление судьи и прекратить производство по делу.
Верховный суд КБР, описывая состав ст. 20.1 КоАП РФ, вменённой Екатерине, отмечал, что речь в ней идёт о мелком хулиганстве, нарушении общественного порядка, которое проявляется в нецензурной брани в общественных местах, оскорбительном приставании к гражданам, а равно уничтожении или повреждении чужого имущества.
В материалах дела имелся полицейский протокол, из которого следовало, что Екатерина именно так себя и вела, находясь на территории торгового центра. Суд первой инстанции указал, что нарушительница общественного порядка, находясь в рядах, где торговали одеждой и обувью, демонстрировала явное неуважение к продавцам, приставала к ним, навязывала им своё общение, цеплялась к ним, мешала им работать, вела себя неуважительно, нагло, вызывающе, насмехалась над людьми, оскорбляла их, провоцировала скандал, дезорганизовала торговлю, сопровождала свои незаконные действия различными комментариями и выкриками о том, что торговый ряд с одеждой и обувью – это помойка, где торгуют ненормальные, невежественные, безграмотные и глупые продавцы. В обоснование своих выводов, отмечал Верховный суд КБР, в материалах имелись видеоматериалы пяти свидетелей, письменные показания других лиц конфликта, а также справки о вызове бригады скорой помощи. Вместе с тем данные выводы суда первой инстанции Верховный суд КБР посчитал необоснованными и противоречащими имеющимся в деле доказательствам. Указывалось на два СD-диска с видеозаписями, сделанных Екатериной. Время и место видеосъёмки, отмечал Верховный суд КБР, совпадает и соответствует событию, указанному в протоколе об административном правонарушении, что не оспаривалось.
Описывая записанное на видео Екатериной, Верховный суд отмечал, что женщина зашла на территорию рынка, являющегося общественным местом, и, двигаясь быстрым шагом между рядами, где торгуют одеждой, стала снимать, поясняя, что выполняет свой гражданский долг и фиксирует правонарушение – торговлю контрафактными товарами. Затем на видео видно, как некоторые продавцы стали выражать возмущение и требовать прекратить видеосъёмку, на что Екатерина отвечала, что находится в общественном месте и имеет право снимать. Её стали преследовать несколько продавцов, которые выражали своё недовольство, говорили на повышенных тонах, требовали прекратить съёмку, сами начали снимать происходящее на свои телефоны, обещая вызвать полицию.
Верховный суд отмечал, что вопреки утверждению суда первой инстанции видеозаписи не содержат каких-либо фактов хулиганских действий – оскорблений, нецензурной брани, приставаний к людям или уничтожения чужого имущества. Напротив, на видеозаписях видно, что объектом нападок была Екатерина. Продавцы преследовали её, требовали прекратить съёмку, затеяли с ней словесную перепалку.
Суд указывал на статью 152.1 Гражданского кодекса РФ, в которой сказано, что не требуется согласия гражданина для обнародования и дальнейшего использования изображения, полученного при съёмке, проводимой в местах, открытых для свободного посещения, в том числе открытых судебных заседаниях или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях). Верховный суд отмечал, что действия Екатерины были законны, и никто не вправе был требовать прекращения ведения видеозаписи.
Также указывалось на такой фактор вменённого Екатерине правонарушения, как особенность объективной стороны мелкого хулиганства, характеризующегося нарушением общественного порядка с выражением неуважения к обществу, а также нецензурной бранью либо оскорбительным приставанием к гражданам или же уничтожением либо повреждением чужого имущества.
В действиях Екатерины, указывал Верховный суд КБР, не содержится совокупности признаков состава вменённого ей административного правонарушения, в связи с чем постановление судьи районного суда было отменено, а производство по делу прекращено.
