90 лет назад, осенью 1933 года, один из крупнейших русских писателей ХХ века Исаак Бабель и его супруга Антонина Пирожкова побывали в Кабардино-Балкарии.
Этот регион в то время, по воспоминаниям Антонины Николаевны, был «областью казавшегося немыслимым изобилия». Большое впечатление произвели на неё богатые базары, сытые лошади, тучные стада коров и овец. В тот период из Нальчика Бабель писал своей матери: «Я всё ношусь по области (Кабардино-Балкарской), жемчужине среди советских областей, и никак не нарадуюсь тому, что приехал сюда. Урожай здесь не только громадный, но и собран превосходно, и жить, наконец, в нашем русском изобилии приятно». Рассказывал он матери и о значимых событиях, которые происходили на его глазах: «Завтра, например, открывается второй областной съезд стариков и старух. Они теперь главные двигатели колхозного строительства, за всем надзирают, указывают молодым, ходят с бляхами, на которых написано «Инспектор по качеству», и вообще находятся в чести. Такие съезды созываются теперь по всей России, гремит музыка, и старикам аплодируют. Придумал это Калмыков, секретарь здешнего обкома партии (у которого я гощу), кабардинец по происхождению, а по существу своему великий, невиданный новый человек. Слава о нём идёт уже полтора десятилетия, но все слухи далеко превзойдены действительностью. С железным упорством и дальновидностью он превращает маленькую горную полудикую страну в истинную жемчужину».
Дружеские отношения завязались у Бабеля и Пирожковой с первым секретарём обкома партии Беталом Калмыковым. Вот как описывала Антонина Николаевна в своих воспоминаниях эти встречи: «Бетал Калмыков был высокого роста, довольно плотный и широкоплечий, с раскосыми карими глазами и круглым, скуластым лицом. Одевался в серый костюм из простой ткани, которая называлась тогда «чёртовой кожей». Брюки-галифе и рубашка с глухим воротником, подпоясанная узким ремешком. На ногах сапоги из тонкого шевро, а на голове кубанка из коричневого каракуля с кожаным верхом. Он почти никогда, даже за столом, не снимал своей кубанки, и только однажды я увидела его без шапки и узнала, что он лыс. Очевидно, своей лысины он стеснялся. Жена Бетала, Антонина Александровна, была русская, крупная и красивая женщина. Она работала, кажется, по линии детских учреждений и народного образования. У них было двое детей: сын Володя примерно двенадцати лет и дочь Светлана (Лана) трёх или четырёх лет. Мальчик был очень красив и имел русские черты лица, а девочка похожа на Бетала, со скуластым личиком и чёрными, слегка раскосыми, лукавыми глазами. Лана была любимицей отца».
Дружба, завязавшаяся между гостями и руководителем области, продолжилась и позже. В феврале 1935 года в Москве проходил Всесоюзный съезд Советов. Исаак Бабель в одном из писем писал: «Из разных концов земли прибыли мои товарищи – Евдокимов с Сев. Кавказа. Из Кабарды – Калмыков, много друзей с Донбасса. На них уходит много времени. Ложусь спать в четыре-пять утра. Вчера повезли с Калмыковым кабардинских танцоров Алексею Максимовичу (Горькому – Авт.), плясали незабываемо!».
Исаака Бабеля считали не только талантливым летописцем, но прежде всего виртуозным мастером слова, создавшим свой неповторимый авторский стиль. До революции начинающий писатель имел неудачный опыт публикаций, но всей душой приняв власть большевиков и начав верно ей служить, Бабель становится популярным литератором. В годы гражданской войны он под чужой фамилией идёт сражаться в Конармию Будённого, принимает участие в походе на Польшу. Так появился сборник рассказов «Конармия», ставший переломным в судьбе писателя. С 1923-го по 1926 год его рассказы печатаются на страницах московских журналов. В 1926 году вышло и отдельное издание. Примечательно, что эти рассказы вызвали весьма отрицательную реакцию самого Будённого. Это и неудивительно: уже тогда нарождался стиль воспевания побед большевиков и различных их свершений, критика была недопустима. Рассказывали, что «Конармия» привела командарма Будённого в бешенство. Он грозился лично зарубить автора шашкой. Заступился Максим Горький.
Во второй половине 20-х годов ХХ века писатель выезжает за границу, подолгу живёт в Берлине и Париже, общается с родственниками и коллегами (всё это припомнят ему потом в подвалах Лубянки). Бабель имел секретное задание уговорить Горького вернуться в Советский Союз, и ему это удалось.
Наблюдая за событиями в стране, Бабель увидел, что насилие никуда не ушло – оно стало частью государственной политики. Он всё больше замыкался в себе. Писателя арестовали в мае 1939 года, и после нескольких недель истязаний он был расстрелян по обвинению в шпионаже и подготовке покушения на Сталина. В недрах НКВД канул и архив писателя…