(Продолжение. Начало в предыдущих номерах) 

     П. Игнатов из села Алексеевка рассказывает: «Украинский дрон пролетел в одну сторону, разворачивается — в другую. Я говорю, вот я его вижу, вот он. Он приземляется — и бух, в нас. Восемь человек, двоих ранило. Кроме меня еще бабушку ранило. 80 с чем-то лет бабушке». Отец Евгений, настоятель храма в городе Суджа, свидетельствует: «Люди бежали из Суджи и, конечно же, били по ним. Били, били. Fpv-дроны непосредственно догоняли мирские машины и уничтожали. Мы были свидетелями этому. Мы видели разбитые машины, видели торчащие с обочины ноги, людей, которые были уже убиты… Я одну семью вывозил с маленьким ребенком. Я молчал, а бабушка, видя, что творится по обочинам, просто закрывала рукой глаза ребенку». В нарушение Женевских соглашений украинские войска разрушали мирную инфраструктуру, наносили удары по храмам и больницам. Иеромонах Мелетий из Горнальского монастыря рассказывает: «В первые дни именно в храм они били… Они начинают, дрон висит. И планомерно бьют по храму. Литургию не бросишь, и священник наш не испугался. У нас мама моя, 82 года, ее водить надо. Все, в Куриловку проехали… А машину сзади моей машины, там, где мама моя сидела, Сережа послушник вел. Ему украинская пуля попала в легкое… Чуть отъехали, я дверь открыл, выбежал, подбежал к машине, открыл дверь и сразу вижу, что он мертвый. Храмы им не нужны просто. Именно сатанизм. Немцы, фашисты, шли на Суджу, пять храмов оставили. Великая Отечественная война, остались пять храмов. А вот тут украинцы пришли и лупят. Такая ненависть к нашему Московскому патриархату». Украинские грабежи в Курской области носили тотальный характер. Жители свидетельствуют, что в грабежах участвовали не только украинские военнослужащие, но и жители Сумской области. Забирали денежные знаки, украшения, электронику, бытовую технику, мебель, сантехнику, продукты, машины, сельскохозяйственную технику, новое и ношеное нижнее белье, детские игрушки и т.д. Отец Евгений, настоятель храма в Судже, рассказывает: «Во время украинской оккупации был откровенный грабеж. Несмотря на то, что сидят люди в доме, просто заходят украинцы нагло, с автоматом, забирают компьютеры, ковыряются в вещах, забирают драгоценности. Это было повсеместно… Мне рассказали, как украинцы обнаружили случайно дорогую машину и нашли ключи от этой машины. Так этот украинский солдат бегал, скакал на радостях и кричал, что всю жизнь мечтал именно о такой машине... В Сумах продавались туры на грабеж Суджи. Крали украинцы, в первую очередь, машины, технику, компьютерную технику, фотоаппараты, телефоны, драгоценности. А потом, позже, по словам наших жителей, тащили все. Извините меня, и нижнее белье. Все выгребали. Такое ощущение, что украинские солдаты — варвары, дикари». Богдан Белобров рассказывает: «Грабили украинцы сначала самое ценное — золото, драгоценности. Потом пошла в ход техника, компьютеры, машины. Вплоть до женских вещей. Знакомая женщина рассказывала, что у них в квартире дверь вырвали вместе с коробкой. И некоторых вещей, даже личного нижнего белья, она не досчиталась». Елена Савченко из села Заолешенка подчеркивает тотальный и системный характер украинских грабежей: «Украинцы грабили все, от бытовой техники, ну, вплоть до трусов, скажу так. И даже маникюрные наборы… Понимаете, забирали все. Ложки, вилки. Начиналось с четверга, начинают выставлять. Каждую неделю. Вот одни прошли, смена сменилась на другую. В пятницу грузятся и вывозят. И так каждую неделю». Елена Фурсова из села Лебедевка свидетельствует: «Украинцы грабили. Всё повывезли. Машины, мягкую мебель, постель. Ну, короче, всё. Полностью. Кухонные гарнитуры. У нас село богатое. Ну, жили все, кто работал. Вывозили все. На своем отвозили. Все, все вывозили. Даже поснимали, Господи, там утеплители даже со стен. Прямо и постельное бельё, и мебель, всё остальное, всё, что угодно. Я лично видела. Они каждый день в одном доме могли много раз зайти — гребли всё. Прицепы, машины, вещи, зимнюю одежду. Ну, что было у людей, все забирали. Забирали даже матрасы. Дом за домом». Наталья Щеглова рассказывает: «Приезжали ВСУ машинами, загружали машинки стиральные, технику, котлы. Вначале приходили, готовили, все как-то подготавливали, в смысле выносили уже из домов внизу, пораскручивали, а потом ночью приезжали. Меня встречает моя знакомая, говорит: «Что ты думаешь, вот в этом доме у нас жил инвалид. Заехали ВСУ и вынесли даже памперсы». Свидетели говорят о том, что в отрядах ВСУ присутствовали говорящие только на польском языке. Вадим Агапов из села Заолешенка рассказывает: «Некоторые не говорили по-украински, польский язык. Эти ребята убили мужа Людмилы Беловой». Местные жители прямо сравнивают их действия с поведением немецких фашистов во время Великой Отечественной войны и делают предположения о мотивах украинских военных преступлений. Владик Хуриев из слободы Белой считает, что то, что «украинские войска уничтожали мирных — это как месть, специально. Как и раньше, в свое время, в Великую Отечественную войну нацисты ничем не гнушались. Нацисты и их палачи. Так и по сей день осталось. Им без разницы, в ребенка это летит или еще что-то. Они это делают специально, чтобы запугать народ». 
Представленные в данном издании свидетельские показания в полной мере изобличают киевский режим в системных и целенаправленных убийствах жителей во время украинской оккупации ряда городов и населенных пунктов Курской области, включая женщин и стариков, из стрелкового оружия и с помощью беспилотных летательных аппаратов — как с использованием дронов-камикадзе, так и сбросов разнообразных взрывчатых устройств с дронов, а также в намеренном уничтожении храмов, больниц, домов мирных граждан и другой гражданской инфраструктуры, а также избиениях, изнасилованиях, а также тотальных грабежах, что, согласно международному гуманитарному праву, является военными преступлениями. На первом этапе вторжения в Курскую область вооруженные силы Украины намеренно убивали мирное население при захвате населенных пунктов, а также при попытках эвакуации в гражданских автомашинах с полным пониманием их мирного статуса. Согласно международному гуманитарному праву, представленные ниже факты украинских военных преступлений являются грубыми нарушениями целого ряда Женевских конвенций. Например, IV Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны 1949 года определяет необходимость предоставления защиты по отношению к гражданским лицам. С этой целью «всегда и всюду будут запрещаться посягательства на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства». Ряд методов ведения войны прямо запрещены договорными и обычными нормами международного государственного права. Например, грабеж определялся как военное преступление уже в докладе учрежденной после Первой мировой войны Комиссии по ответственности, а также в Уставе Международного военного трибунала (Нюрнберг), созданного после Второй мировой войны. Киевский режим намеренно и массово нарушает Женевские конвенции и совершает военные преступления, которые не знают срока давности…

                                                                          (Продолжение следует)