(Продолжение. Начало в предыдущем номере) 

Жительница Курской области Ирина Шурупова рассказывает: «Буквально через полчаса главный врач сказал, что вот эту третью «скорую» расстреляли. Это как раз та «скорая», где фельдшера и водителя убили. Она за нами ехала». Александр Гриненко из села Куриловка рассказывает об украинских ударах по больнице: «Сначала не долетело. Но в итоге они все равно больницу подожгли. Третий этаж, хирургия сгорела». Об аналогичных обстрелах свидетельствует и Сергей Жердев из села Большое Солдатское: «ВСУ начали обстрел Большого Солдатского. Попали сначала в больницу. Я вышел из дома, и они попали на дорогу, а потом попали в наш дом». После освобождения городов и поселков Курской области от украинских войск Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов также были зафиксированы свидетельства пострадавших и очевидцев преступлений вооруженных сил Украины. Жители Курской области рассказывают о многочисленных случаях расстрелов и убийств мирных граждан киевским режимом во время украинской оккупации. Николай Гриненко из деревни Куриловка свидетельствует об убитых украинскими военнослужащими: «Возле колонки Любу застрелили, она набирала воду. Она пенсионерка. Ее застрелили прямо в голову. Я хоронил… Коля Кузнецов. Смотрю, он в кустах лежит, тоже в голову убит». Светлана Ильина из села Черкасское Поречное рассказывает о том, как в собственном доме была убита ее мама: «У неё были пулевые ранения. В этой комнате у нас висели на стене портрет моего брата в форме полиции, он служил в полиции, и портрет моего племянника в форме ВДВ, он служил в армии. И в этой комнате была убита моя мама. Ее убили в августе, когда украинские солдаты зашли в село Черкасское Поречное. Ей было 72 года».  Наталья Щеглова говорит о том, что видела собственными глазами: «Когда мы шли к колодцу, на углу школы лежал мужчина. Он каждое утро ходил к храму, крестился, как здоровался, ходил к храму. Его украинцы расстреляли, и он долго лежал». Алексей Богунов рассказывает о том, как мирные жители города Суджа были расстреляны лишь за то, что они заявили украинцам, что они хозяева на своей земле: «На второй или на третий день украинцы двух наших уложили на площади. За то, что наши сказали, что мы тут хозяева. Их сразу украинцы убили, сразу расстреляли их. Возле Дома культуры, в августе». Леся Рыльская свидетельствует: «Когда 7-го числа люди хотели выехать, украинцы стояли уже на кольце, на Судже, расстреливали всех мирных, чтобы они не смогли выехать… На моих глазах ехала семья с города, украинский дрон их ударил, и машина сгорела просто заживо. Я только слышала, как ребёнок маленький крикнул «А»! и всё... Я так понимаю, там были муж, жена и ребенок. Всех убили». Елена Фурсова из села Лебедевка рассказывает о страшных событиях украинской оккупации населенных пунктов области: «В разных местах украинцы расстреливали людей. Мы с сыном ездили к себе до Суджи, и люди лежали, трупы прямо лежали. Украинцы возле интерната расстреляли двух цыган. На вокзале у нас были три убитых тела — все мирные граждане. Кольку Орехова расстреляли. Лену, продавщицу, убили. Очень многих. Человек 20 убили, которых знаем мы. В Казачке очень много, в Казачьей Локне. Я думаю, там человек 25, которых они поубивали. Это которых мы лично знаем. Мишку убили Зарудного. Кума его убили, зовут Ванька». Татьяна Мелихова рассказывает, как сама чудом осталась в живых: «В меня тоже снайпер стрелял… Я прошла дальше, поворот уже завернула, вышла на асфальт, и они начали стрелять… возле меня, возле плеча правого прошла пуля… Я помню, потом женщина ехала в машине, ее машину украинцы расстреляли. Мужа убили. Ехали по трассе в Казачьей Локне. Женщина жива осталась, палец фаланга до одной шкурки болтался, прострелили плечо, руку. В крови еще была». Михаил Богачев из села Черкасское Поречное рассказывает: «Они стреляли все подряд. Есть там люди, не есть там люди. Просто едет украинский БТР, стреляет по домам, по окнам, по крышам, по дворам, по всему. Убили людей дронами, кто хотел убежать через луг. Украинцы за ними не бегали, просто вслед стреляли, расстреливали». Владимир Шарунов из хутора Никольского рассказывает о том, как его самого чуть не убили: «Я зашел в подвал. Нашел мужчину и двух женщин. Уже мертвых. Деваться было некуда. Там и остался. Снова пришли украинские войска. Украинская речь. Отозвался. На это получил автоматную очередь и две гранаты в подвал. Они думали, что я уже мертвый». Жители рассказывают о случаях изнасилований и зверских избиений местного населения. Нина Бондарева из города Суджи свидетельствует: «Воду мы ходили брать на улицу Забродок, там мужчина прямо плакал. Которые первые приехали украинские военные, у него жену забрали, в машину кинули, а потом привезли. Ее насиловали, и она умерла потом». Анна Богунова из города Суджа рассказывает: «ВСУ изнасиловали бабушку на Зоалешенке. У одного дедушки приехали, прямо так и сказали, что мы твою дочку заберем, попользуемся и вернем… Опять же, прямо из дома, у другого отца забирали дочку. Вы сами понимаете, что с ней делали». Николай Гриненко из деревни Куриловка свидетельствует: «А Светлану ВСУшники изнасиловали. Она с города шла, через Куриловку... когда она водичку носила, ее украинцы и изнасиловали, и избили. Немножко рассудок у нее потом пострадал от этого».  Отец Евгений, настоятель храма в городе Суджа, рассказывает о случаях расстрела как российских мирных граждан, так и военнопленных: «Не так посмотрел. Не так сказал. Нарушил комендантский час. Расстреляли. Убили. Обнаружили однажды наших солдатиков, которые прятались. Выволокли. Двоих просто расстреляли сразу». Зафиксированы многочисленные случаи, когда укра инские вооруженные силы целенаправленно убивали мирных граждан как из стрелкового оружия, так и сбросами с дронов или ударами fpv-камикадзе. Наталья Шерстнева из села Гончаровка, которая была сама ранена ударом украинского дрона, рассказывает: «Произошло это 11 марта. У меня плиточка, я пекла хлеб в формочках, отнесла соседям. Иду от соседей, голову поднимаю вверх, а дрон висит. И, смотрю, резко он — раз, вниз. Слышу взрыв, пламя, пламя страшное, и меня по спине. Сознание теряю. На четвереньках в уголочек забилась. Меня тот уголочек и спас… А Колю нашли пришпиленного, видать, его волной отбросило к штакетнику, и обгорел весь. Мы хоронили соседей, которые умирали». Раненная украинским дроном Валентина Поплавская из села Мартыновка свидетельствует: «В середине ноября 2024-го летит украинский дрон. Он же видит, что мы там стоим. Взрывается. Вере осколки в голову, она падает, а мне в ногу. Вера не дожила до дня рождения. У нее 20-го день рождения. У меня кровь пошла, все больно». Богдан Белобров рассказывает об украинском преступлении, свидетелем которого он стал: «При нас сожгли машину с семьей ударом украинского fpv-дрона. Там семья была — мужчина, женщина и ребенок… женщина держала белый флаг или тряпку… Русские для них — не люди. Некоторые украинские солдаты прямо говорили — мы всех тут вас бы перестреляли… Говорили, что мы для них не люди, что вас надо расстреливать, вешать»…

                                                                              (Продолжение следует)