Внутренний монолог
Три гастрольных дня пермского театра «У моста» убедили всех в том, что театр как искусство живее всех живых, и его главная роль в нашей общей драме под названием «жизнь» ещё далеко не сыграна. Меня в этом убеждать не нужно: я давно знаю, что «без театра мы все умрём, а с театром – тоже умрём, но не столь драматично». На собственное мнение, думаю, вполне имею право, поскольку одно время специализировался на театральной теме, бывал на всех премьерах и за кулисами.
Однажды даже съездил с Кабардинским театром в ближнее зарубежье на фестиваль национальных театров. Мы ехали на автобусе и везли пьесу болгарского драматурга Станислава Стратиева «Автобус». Я тогда пошутил: а на чём бы нам пришлось ехать, повези мы туда, скажем, пьесу Карло Гоцци «Король-олень»?
Мнение, что театр своё отжил, есть. И не среди молодёжи, а вполне себе зрелые люди в театр не ходили и не собираются. Кто-то принципиально, кто-то не уверен, что там может быть интересно. Помню, как однажды затащил друга, как раз отводящего театру последние дни, в Общедоступный театр Мухадина Нагоева на «Брошан приглашает на ужин» (в оригинале «Ужин с дураком»). До сих пор помню, как он отбил себе ладони и опустошил карманы (вход в театр был бесплатный, но зритель мог по доброте душевной кинуть любую сумму в специальный ящик). После этого он стал осторожней в высказываниях. А я так и ходил в театр каждую субботу. Где ещё получишь возможность бесплатно занять вечер одним из лучших образчиков современной драматургии? Ведь у Нагоева что только не показывали: «Ужин с дураком», «Стулья» и «Эти свободные бабочки».
Я не преминул ему припомнить этот тринадцатилетней давности случай, когда на днях повёл друга и его жену на «Мачеху Саманишвили» и «Вия» театра «У моста». Уговаривать не пришлось – пошли сами, помня «нагоевский кейс». Эффект был примерно тот же. Я ещё обратил их внимание на аншлаг в зале, уж точно никак не предрекающий театру скорую смерть.
Зрители, надо сказать, и правда радовали, лавиной накрывая и партер, и амфитеатр (это сразу за партером), и бельэтаж (сразу за амфитеатром), и балкон (в Кабардинском театре), иногда публика даже пыталась просочиться в ложи.
Очень хорошо про роль театра сказано на страницах «Прессы о петербургских спектаклях» (проект «Петербургского театрального журнала»): «Театр – такое особое производство, в котором заняты человек на сцене и человек в зале. Но мы не часто думаем о том, что впечатлённый мозг умножает силы человека. В дни смятения и тревоги, когда война на устах, что может театр? Может уберечь от интеллектуальной катастрофы, утверждает лучший театр страны, академический МДТ – Театр Европы, давно уже в мире именуемый театром Додина».
А «Театр» Сомерсета Моэма? Это ведь там было сказано: «Говорят: игра – притворство. Это притворство и есть единственная реальность». Да что Моэм? Сам Шекспир сказал, что весь мир – театр.
Хотя, конечно, есть у скептиков и логичное обоснование своего мнения. Причём озвученное на высоком уровне. Один небезызвестный режиссёр так и сказал в одном интервью: «Умирает?! Да он давно сдох!». Другой сказал, что они должны переродиться, как личинка в бабочку. Не знаю, может, я и сам устарел, но вот в Омске, я точно знаю, есть театр, который называется «Без театра» (то есть без постоянной площадки). О чём это говорит? Уж точно не о том, что что-то умерло!
В общем, после визита в Нальчик пермского театра искренне надеюсь, что наша публика хлынет на наши постановки так же, как она делала это каждый вечер три дня подряд. Впрочем, на пустые залы наши театры и так, насколько я помню, не жалуются. И это здорово!
Кстати, в театре «У моста» есть артист из Нальчика Карим Шанибов. Обещаю, что интервью с ним на страницах «КБП» вы непременно увидите.
