Пермский театр «У моста» продолжил «грузинскую тематику» и показал спектакль «Мачеха Саманишвили».
Старт «грузинской тематике» дала показанная накануне в Кабардинском театре «Ханума», в фарватере которой «Мачеха Саманишвили» смотрится вполне логично. А уж памятуя об успехе «Ханумы» (кто был – не даст соврать), можно было с полнейшим на то основанием предположить, что и «Мачеха…» сорвёт полный аншлаг. Оба этих предположения оправдались с лихвой, поскольку действо переместилось из Кабардинского театра в Музыкальный, где зрительный зал больше и успех, соответственно, заметнее. И это ещё не всё – на следующий спектакль (гоголевский «Вий») все билеты, как выяснилось из подслушанных в зале перешёптываний, уже проданы. Публику можно понять: «Вий» обещает стать не меньшим сюрпризом, чем «Ханума» и «Мачеха…». Главный режиссёр театра «У моста» Сергей Федотов, как и перед «Ханумой», вышел на сцену с небольшой презентацией театра и рассказом о том поистине счастливом случае, благодаря которому театр оказался в Нальчике. Напомним, что всему виной было, во-первых, давнее знакомство Федотова с Казбеком Дзудтаговым, во-вторых, его первой сделанной не в Перми постановкой была «Панночка» в Нальчике, а, в-третьих, в труппе «У моста» появился уроженец Нальчика Карим Шанибов. Всё это, конечно же, не могло в конце концов не привести пермский театр в столицу КБР. За это время «Панночка» успела эволюционировать в «Вия». Конечно же, не показать его пермский театр не мог: мистический круг должен замкнуться, а театр «У моста» является именно мистическим театром, причём единственным в мире. В программке написано именно так.
«Мачеха…», при всём желании сравнить её с «Ханумой», всё же хороша иначе, по-своему. Пожалуй, общие у них только поиски невесты и грузинский колорит. Но если в «Хануме» всё это было подано достаточно комедийно, то «Мачеха Саманишвили», хоть и заставляет смеяться не меньше, но успевает ставить гораздо более серьёзные вопросы: о старости, об одиночестве (и об одинокой старости), об отцах и детях, о пережитках средневекового сознания в пределах одной «ячейки общества» и о том, как далеко готовы зайти жертвы мелких мещанских катаклизмов. Даже о вреде алкоголя успевают предупредить, ну, и про любовь тоже есть. В общем, не знаю, уместно ли в данном случае в полном смысле этого слова говорить о «смехе сквозь слёзы», но где-то близко.
Обедневший и овдовевший семидесятилетний князь вдруг огорошивает сына и невестку новостью о том, что намерен жениться. И если в «Хануме» князь, кроме смеха, ничего вызвать не мог, то здесь он вполне сохранил все кавказские княжеские замашки вплоть до молодецкой удали и привычки чуть что хвататься за ружьё. Причём, когда он говорит, что ему «и кинжала хватит» – вполне веришь. Невестку ему втайне пытаются подыскать такую, чтобы ни в коем случае его не пережила и не родила наследника: иначе ей и ему достанется половина наследства, которого и на одного не хватает (один дом, один сад, одна корова, да и та яловая). Сын с невесткой начинают интриговать изо всех сил, приводя на смотрины «яловых» же кандидаток, но князю же подавай молодую. В конце концов ему в соседнем селе воруют и с мешком на голове привозят пережившую двух мужей и ни одному не родившую детей вдовушку. Она оказывается настолько безупречной женой и мачехой, что сын князя с невесткой прощают её, даже когда она неожиданно рожает двойню. Главное, пожалуй, что все понимают: лучше всего жить одной большой дружной семьёй.
Кавказско-грузинский колорит, как и хорошее вино, качественно выдержан и подан: декорации ровно такие, что ни с чем не спутать место действия и одновременно можно дать волю воображению. Есть и танцы, и жесты, и безупречные по содержанию и объёму монологи с диалогами, и бьющие в самую цель фразы. Приводить нарочно не буду, потому что это надо только смотреть. Лучше всех про это сказал один из зрителей после спектакля: «Наверное, грузины бы так не сыграли!». Кто видел – не даст соврать.
